Системное и комплексное изучение Южно-Тихоокеанского региона (ЮТР) – актуальная задача подготовки высококвалифицированных специалистов-регионоведов, способных оказывать аналитическое сопровождение мероприятиям по реализации интересов Российской Федерации на более широком – азиатско-тихоокеанском – территориальном пространстве. Однако полноценная экспертиза по ЮТР пока находится на этапе формирования: лишь в очень немногих ВУЗах это направление присутствует как комплекс самостоятельных дисциплин в образовательных программах, сохраняя преемственность материала на разных этапах обучения. Значительно чаще дело ограничивается единичными лекциями и, в лучшем случае, проектами, реализуемыми на разовой основе. Не лучше ситуация и с исследованиями ЮТР: в отечественном научном и экспертном сообществах не сложилось направлений или аналитических школ, которые рассматривали бы проходящие на юге Тихого океана процессы под разными ракурсами. Реагируя на сложившуюся ситуацию и предлагая меры по ее улучшению, представляется целесообразным увязать, а в перспективе – интегрировать, ЮВА и ЮТР в единое учебно-методическое и научно-экспертное направление. Эта целесообразность определяется комплексом причин.

Одна из них такова, что эти два территориальных пространства сталкиваются с созвучными проблемами. Речь идет, главным образом, об угрозах нетрадиционной безопасности: браконьерстве, загрязнении окружающей среды, последствиях изменения климата, проявляющихся на примере различного рода стихийных бедствий. Это подталкивает страны ЮВА и ЮТР к координации усилий в поисках эффективного ответа на такие угрозы, формируя единое пространство сотрудничества с точки зрения своих функциональных характеристик.

Не менее важно и то, что процессы, определяющие развитие ЮТР, являются в возрастающей степени актуальными и для ЮВА. Прежде всего, это проект Индо-Тихоокеанский регион (ИТР) и Четырехсторонний оборонный формат (ЧОФ) как его институциональная основа. Через ЮВА и ЮТР проходит китайская мега-стратегия Инициатива «Пояс и Путь» (ИПП). По мере развития этих трансрегиональных инициатив их значимость для ЮВА и ЮТР будет возрастать, естественным образом подталкивая расположенные там страны к выстраиванию политики с учетом позиций друг друга.

Наконец, нелишне напомнить: эксперты стран ЮТР, прежде всего, Австралии, традиционно играют одну из ключевых ролей в определении интеллектуальной повестки азиатско-тихоокеанских институтов сотрудничества. Австралийские ученые в значительной степени задают параметры дискуссий в рамках Азиатско-Тихоокеанского Совета по сотрудничеству в сфере безопасности (Council for Security Cooperation in the Asia—Pacific), влияющего на деятельность АСЕАНоцентричных диалоговых площадок по вопросам азиатско-тихоокеанской безопасности.

При том, что синергия ЮВА и ЮТР в преподавании и научно-экспертной деятельности назрела, примеры того, что это реализуется на практике, уже есть. Основной из них – деятельность Центра изучения Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании Института востоковедения РАН. Особо стоит отметить выпускаемый Центром журнал «Юго-Восточная Азия: актуальные проблемы развития», на страницах которого публикуются исследования как по ЮВА, так и по ЮТР. Заслуживает упоминания и работа Секции исследований стран Юго-Восточной Азии и южной части Тихого океана Департамента зарубежного регионоведения ФМЭиМП НИУ ВШЭ. Но главное – членами Научно-экспертного совета Всероссийской Ассоциации исследователей ЮТР являются видные специалисты по ЮВА – Д.В.Мосяков, В.Н.Колотов и Н.П.Малетин, а вице-президентом по науке – Е.А.Канаев, подготовивший немало работ по проблемам развития азиатского юго-востока.

Вместе с тем, одна лишь интеграция ЮВА и ЮТР в единый преподавательский и исследовательский трек – своевременный, но все же недостаточный шаг. Это необходимо проводить в увязке с выработкой нового подхода к зарубежному регионоведению как самостоятельной отрасли знания, у которой пока отсутствует надлежащий теоретико-методологический инструментарий. До недавних пор попытки его разработать отталкивались от территориального и, реже, от проблемного принципа. В большинстве случаев регион трактуется как некое целостное объединение, имеющее более или менее очерченные территориальные границы и критерии выделения тех или иных стран в отдельную общность (например, в силу схожих исторических условий развития, наличия политических проблем, которые нужно совместно решать, и т.д.)[1]. Тем самым якобы происходит образование региона, который не является тождественным понятию «территория».

Этот подход нуждается в серьезной корректировке. Ни один регион мира не обладает и, при сохранении нынешних тенденций, не будет обладать теми сущностными признаками, прежде всего политической, экономической или культурно-идеологической гомогенностью, которые обуславливают якобы правомерность его выделения. Яркий пример – Юго-Восточная Азия, где нет ни одного из представленных выше признаков, а исторический опыт расположенных там стран убедительно свидетельствует: с вызовами своему развитию они справлялись в большей степени на основе индивидуальных, а не коллективных усилий.

Некоторые критерии выделения региона настолько зыбки, что обессмысливается сколь-либо предметный и содержательный разговор. Один из примеров таких критериев – общая идентичность. Отвлекаясь от реалий ЮВА и ЮТР, уместно задаться вопросом: есть ли что-то, напоминающее общую идентичность, между русскими и украинцами? Если судить по содержанию недавней статьи В.В. Путина на эту тему – безусловно, есть, т.к., по словам Президента РФ, «…русские и украинцы – один народ, единое целое»[2]. Если по ответу украинского руководства, включая В.А. Зеленского, – ничего подобного нет[3]. Есть основания считать, что соответствующие оценки превалируют в российском и украинском экспертном сообществах. Так что ответ на вопрос, являются ли Россия и Украина частью одного региона, – а главное, какого именно, если брать за один из критериев его формирования общую идентичность – как был, так и остается открытым.

Также спорно утверждение, что регионы могут возникать отдельно вокруг политических и отдельно – вокруг экономических, социальных, культурных и иных процессов. Если следовать этой логике, то Восточная Азия как экономический регион не включает Северную Корею, а как политический – включает. Тем самым теряются такие важные составляющие региональных исследований, как их целостность и комплексность, а следовательно – системность.

Но главное – территориально-проблемный подход изначально предполагает высокую степень политизированности самой сути зарубежного регионоведения. Ведь если признать, что регионы – это социальные конструкты (а при таких критериях это неизбежно), то придется смириться и с иным: проекты регионостроительства реализуются в конкретных исторических условиях усилиями конкретных людей для решения конкретных конъюнктурных задач. Яркий пример дает Восточная Азия. В 1960-е годы этим термином (он же – Тихоокеанская Азия) обозначали то пространство, на котором Япония выстраивала свои производственно-сбытовые цепочки (а это собственно Япония плюс новые индустриальные экономики «первой» (РК, Гонконг, Тайвань, Сингапур) и «второй» (Малайзия, Индонезия, Таиланд и Филиппины) волны соответственно. Появление термина Азиатско-Тихоокеанский регион в 1980-е годы было обусловлено стремлением США сформировать такую регуляторную среду, которая позволила бы Вашингтону создать своим корпорациям «точки входа» в процессы сотрудничества на пространстве Тихоокеанской Азии (читай – в японоцентричные цепочки добавленной стоимости), в конечном итоге трансформировав это сотрудничество на выгодных для себя условиях. В свою очередь, термин Индо-Тихоокеанский регион отразил стремление американского руководства сплотить страны на пространствах Индийского и Тихого океанов на антикитайской основе. За территориально-проблемным подходом всегда стоит перспектива политизации регионостроительства, и профессионал должен это отчетливо понимать.

Новая трактовка предметного поля, целей и задач зарубежного регионоведения предложена Департаментом зарубежного регионоведения (ДЗР) НИУ ВШЭ. Не вдаваясь в детали и отсылая заинтересованных читателей к соответствующим публикациям напрямую[4], отметим главное: это направление должно решать не столько академические (при всей их несомненной важности, но с пониманием того, что именно с академической точки зрения стопроцентной точности критерии формирования регионов не дадут и не могут дать), сколько практикоориентированные задачи, нацеленные на разработку, развитие и усовершенствование инструментов продвижения национальных интересов за рубежом. Если следовать именно этому подходу – а автор настоящей статьи, помимо прочего, приглашает коллег к дискуссии относительно его преимуществ и, что неизбежно, недостатков – то интеграция ЮТР и ЮВА позволит уточнить правомерность постановки вопроса о сущности зарубежного регионоведения именно таким образом.

Как бы эта дискуссия ни разворачивалась, разрабатываемый ДЗР НИУ ВШЭ практико-функциональный подход к зарубежному регионоведению в его увязке с совместным изучением ЮВА и ЮТР с высокой долей вероятности приведет к позитивным последствиям для Российской Федерации.

Во-первых, это повысит эффективность российской политики на азиатско-тихоокеанских площадках многосторонней дипломатии: как АТЭС, так и АСЕАНоцентричных АРФ, СМО АСЕАН+8 и ВАС. Попытки проанализировать возможности Регионального Форума АСЕАН (АРФ) с точки зрения расширения сотрудничества между Россией и Папуа-Новой Гвинеей уже проводились на мероприятиях Всероссийской Ассоциации исследователей Южно-Тихоокеанского региона[5].

Во-вторых, это позитивно скажется на российской научной дипломатии. Совместные публикации и мероприятия с участием российских экспертов и их коллег из государств ЮТР и ЮВА – залог донесения российской позиции по ряду актуальных для этих стран проблем, прежде всего, связанных с Южно-Китайским морем и проектом ИТР, до лиц, принимающих решения. Например, тон дискуссиям по вопросам, связанным с безопасностью и сотрудничеством на морях АТР, задают австралийские специалисты. Соответственно, для российских ученых сотрудничество с австралийскими коллегами является важным фактором того, что аргументы России в обоснование своей позиции по вышеупомянутым проблемам будут звучать более весомо для австралийского руководства.

Отдельным и исключительно важным результатом с точки зрения российских интересов могла бы стать отдача от совместного проведения секций по отношениям России с государствами ЮВА и ЮТР на крупных площадках делового сотрудничества – ПМЭФ, ВЭФ и других. Учитывая, что презентационно-имиджевая составляющая таких мероприятий имеет большую ценность, символом объединенной секции «Россия и страны ЮВА и ЮТР» могла бы стать личность всемирно известного ученого и гуманиста Н.Н.Миклухо-Маклая, который осуществлял свою деятельность как в ЮТР, так и ЮВА. Такой шаг изначально презентовал бы российские возможности в глазах иностранной аудитории в выигрышном ключе, задав высокую планку работе самой секции.

В-третьих, можно обоснованно прогнозировать повышение эффективности российской политики в отношениях с азиатско-тихоокеанскими партнерами: США, Китаем, Японией, Индией и АСЕАН. Интеграция ЮВА и ЮТР по образовательному и научному трекам позволит российским лицам, принимающим решения, лучше понимать приоритеты этих ключевых для азиатско-тихоокеанской стратегии РФ игроков.

В целом, потребность в более тесной увязке преподавания и исследований ЮВА и ЮТР хронологически совпала с необходимостью пересмотра подхода к предмету, целям и задачам зарубежного регионоведения и выработки его эффективного инструментария. Общее пространство ЮТР и ЮВА может стать тем плацдармом, на котором будут апробированы научно-образовательные и исследовательские методы и инструменты зарубежного регионоведения как самостоятельной отрасли научного знания.

[1] См., например: Максимцев, И. А., Межевич, Н. М., & Разумовский, В. М. (2019). Зарубежное регионоведение: вопросы теории и информационного обеспечения. Известия Санкт-Петербургского Государственного Экономического Университета, (5-1 (119)), 7-14. URL: // https://cyberleninka.ru/article/n/zarubezhnoe-regionovedenie-voprosy-teorii-i-informatsionnogo-obespecheniya/viewer

 

[2] Статья Владимира Путина «Об историческом единстве русских и украинцев». Президент России. 12 июля 2021 года. URL: // http://kremlin.ru/events/president/news/66181

[3] Зеленский опубликовал обещанный ответ Путину о единстве русских и украинцев. Lenta.ru. 28 июля 2021. URL: // https://lenta.ru/news/2021/07/28/ze_revenge/

 

[4] «Нужно выкристаллизовать зарубежное регионоведение как отдельную дисциплину». Новости экспертизы в НИУ ВШЭ. 26 марта 2021. URL: // https://www.hse.ru/news/expertise/455106300.html; Канаев Е.А., Вишнякова В.В. PostgradAsia 2020/21 Issue и подготовка регионоведов нового поколения в НИУ ВШЭ. Orientalia Rossica. 26 июля 2021. URL: // https://orientaliarossica.com/expert-opinions/1563-postgradasia-2020-21-issue-i-podgotovka-regionovedov-novogo-pokolenija-v-niu-vshje.html

[5] Подробнее см.: Сборник материалов Международного симпозиума «Россия и Папуа — Новая Гвинея» (доклады) / Составители: Е.А. Канаев, Н.Н. Миклухо-Маклай, Е.М. Астафьева, А.А. Гарин – М.: ИВ РАН, 2021. URL: // https://association.southpacificworld.org/sbornik-materialov-simpoziuma-21-maya-2021/